Рассказ врача

Однажды вечером в мою приемную зашла странная парочка: взлохмаченный мужчина с бутылкой пива и заплаканная дама. Наблюдая за ними сквозь приоткрытую дверь кабинета, я решил, что передо мной обыкновенный алкоголик и его замученная жена, тем более что и диалог их был достаточно типичен.
- Сейчас же убери эту гадость, - всхлипывала дама, - ты хоть пять минут без этого можешь?
- Ну еще чуточку, - рассеяно отвечал мужчина, - ну сейчас.

Я пригласил даму в кабинет, и она, беспрерывно рыдая, стала рассказывать.
- Доктор, мне говорили, что при помощи психоанализа вы делаете чудеса. Нет, вы даже не представляете, как это ужасно! Раньше мой муж приличным человеком был, а теперь... Не спит, не ест, все забывает, по ночам за монстрами гоняется. Причесываться и то перестал, только и знает, что курит без конца, квартира все время в дыму и в пивных бутылках. И все деньги только на это уходят. Вы только не смейтесь надо мной, я не шучу, это очень серьезно.

Я автоматически записал в карту: «Белая горячка…»
- Не переживайте, - сказал я, - я использую очень действенную методику, разработанную Юнгом. Называю ключевые слова, пациент рассказывает о своих ассоциациях, и я узнаю, в чем причина болезненного состояния, что твориться в его подсознании. Конечно, дело серьезное. Я протестирую его и буду лечить. Процесс длительный, трудный.

Дама взглянула на меня с надеждой и вышла. Я велел секретарше сообщить остальным страждущим, что прием на сегодня закончен. И позвал супруга печальной дамы, но тот ни как не отреагировал. Выглядел он ужасно: запущенные волосы и борода, отрешенный взгляд, глаза, блестящие безумным огнем.

«Аутизм», - записал я и, с трудом дотащив беднягу до кушетки, сказал:
- Расскажите, пожалуйста, о вашей маме.
- Что о ней рассказывать-то? - взвился неожиданно пациент, - кривая вся. Глючит ее, сволочь, беспрерывно… Поддержки от нее не дождешься.

«Hаследственно-депрессивный психоз», - записал я в карту.

- Да что с мамы взять, она же китайская, - пациент обреченно взмахнул рукой.
- Китаянка? - удивился я, - Вы вроде на китайца не похожи. А что вы еще о ней можете сказать? Вы не хотите, например, маму полечить?
- Эх, чего я только не перепробовал. Клинит ее в самый ответственный момент. Была бы возможность,  давно ее поменял бы. Ее же сдавать надо, - вздохнул пациент, - Виснет она, понимаете? Работать только начнет, и разу виснет.

- Так, с мамой все ясно, - сказал я, записывая: «Суицидальные попытки со стороны матери…»
- А как, гм, ваш папа?
- Как, как. Пап-то много, только гнилые они все. Вот вчера маму опять заклинило, полез смотреть, а папа на маме уже без штырька.

«Эдипов комплекс», - записал я в карту.

- На память не жалуетесь? – спросил я.
- Как бы вам сказать... Жалуюсь. Ума у меня маловато, конечно, - сказал он, - Восемь метров. Из-за этого и монстры медленно бегают, неинтересно даже. А что, можете недорого предложить?
- Расскажите-ка мне о ваших монстрах, - попросил я.

Пациент оживился.
- Вот как раз вчера. Знаете, такие вредные ящеры двухголовые попались, так от них ничего не помогает. Ну понятно, что кукла Вуду хорошая. А собачки огненные, которые везде шныряют, - с ними вообще мерзко, сами знаете. Будешь гореть, пока все здоровье не выйдет. И разные там монахи ходят, одни с автоматами, другие с дробовиками. Выскочил тут недавно на площадь в платке-невидимке, их там пятнадцать штук стоит. Ходи себе и отстреливай . даже жалко их стало.
- И давно вы этих монахов отстреливаете? - поинтересовался я.
- Да нет, всего две недели. Раньше фрицев в подвале стрелял.

Я записал: «Параноидальный бред в обостренной стадии». Этот человек мог служить учебным пособием по психиатрии. Было абсолютно ясно, что бредить таким образом бедняга мог целыми часами. Ему необходима была срочная госпитализация, и простой психоанализ явно помочь не мог. Жаль было несчастную жену, рыдавшую за дверью, но что делать… Кстати, о жене.
- Скажите, а из-за чего вы сейчас ругались с женой?
- Как из-за чего? - удивился пациент, - Как и все, из-за этого самого...

Он полез в сумку и вытащил ноутбук. Не выключенный, кстати. На экране виднелись серые стены замка и какие-то фигуры в балахонах.
- Ой, так вы в компьютерах понимаете? - обрадовался я. - Знаете, у меня вот тут проблема.

Пациент подозрительно посмотрел на меня и спросил:
- Чайник, что ли?
- Да не чайник, чайник работает, он филипсовский, хороший. Компьютер мне подарили, а он не работает. Я чувствовал, что голос мой стал подобострастным, но поделать с собой ничего не мог. Компьютер был нужен позарез. Пациент подошел к моему индифферентному Пентиуму, пощелкал по клавишам и сказал:
- Дело серьезное, сейчас протестирую и буду лечить. Закурить есть? Сам-то курить будешь?
- Знаете, вообще-то я не курю, но по такому случаю.

Через час мы уже перешли на «ты». Мы ползали по ковру среди деталей, проводков и отверток, и я обнаружил, что теперь понимаю его с полуслова, даже если он невнятно мычит. Еще через час он попросил что-нибудь попить, и я достал из холодильника пиво, принадлежавшее охраннику. Потом пиво закончилось, и мы перешли на коньяк, подаренный мне предыдущем посетителем. Заодно мы решили опробовать компьютер в сети, соединили мой и его и немного поиграли.

Опомнился я только к вечеру от дикого крика.
На пороге стояла давешняя заплаканная женщина.
- Доктор, доктор, я вас зову, а вы не слышите, совсем как он. Что он с вами сделал? Это заразно, да?
- Ничего, - удивился я, машинально стряхивая пепел на ковер, - все в порядке. И супруг ваш в порядке.

И лишь тогда я посмотрел на себя в зеркало. Я давно уже снял и кинул в угол белый халат, оставшись в джинсах и ковбойке. На ковре валялись бутылки из-под пива и окурки. Мои джинсы пузырились на коленях, волосы спутались, взгляд был отрешенным, а глаза блестели безумным огнем